Татьяна Розина - Кама с утрА. Картинки к Фрейду
– Ну, а человека-то ты нашла?
– Нет же… не дошла… По тому адресу, что мне дали, девица уже не живёт. Я поехала по новому, хотя, заметь, опять-таки не хотела. Даже в машине сначала сказала шофёру свой домашний адрес, а потом как подмыло. Говорю – на Ордынку. Ну, правда, будто кто-то подтолкнул. И вот… С тобой встретилась. Просто чудо!
– Правда, как в сказке, – сказала Вера.
Она провела ладонью по Ритиному плечу, с которого сполз плед… и стала опускаться вниз к локтю. На коже выступили мурашки.
– А всё же где это?
– Что где? – не поняв, о чём говорит подруга, переспросила Рита, и открыла глаза, уже закрывшиеся от удовольствия её прикосновений.
– Ну, куда ты шла… в смысле… извини, я путаюсь… – Вера, видимо и сама начала возбуждаться и терять мысль.
– Вот адрес, – левой рукой Рита полезла в карман, висящих у неё за спиной на стуле брюк, – где-то тут недалеко… должно быть…
Достав мятый листок, Рита расправила его на столе перед Верой, которая невидящим взглядом скользнула по бумаге, но, увидев адрес, дёрнулась и уставилась как ужаленная.
– В чём дело? Это где? – спросила Рита.
– Это тут… – ответила Вера, не глядя на подругу и, сделав паузу, спросила, – а кто ищет-то? – затем почти без остановки сама ответила на свой вопрос, коротко выдохнув знакомое имя, – Жанна… Откуда ты её знаешь… ах, да, в Германии… ты же жила в Германии. Тесен мир… Как она?
Рита смотрела на Веру тупыми глазами, пытаясь понять, что происходит.
– Причём тут Вера? Вероника по рассказам Жанны была проституткой, не могла иметь детей… а эта… замужем, работает, у неё есть сын. Может Вероника жила по этому адресу, но потом поменялась квартирой с Верой… – мысли забегали как атомы броуновского движения. Они стукались одна о другую и рассыпались в стороны.
Вера подняла свои большие глаза. Увидев Ритино недоумение и растерянность, глубоко вздохнула и похлопала подругу по руке. По коже пробежал холодок и Рита поёжилась. Вера хмыкнула, встав со стула, сняла наброшенный на спинку халатик и накинула на себя
– Прохладно, – проговорила она скорее себе под нос и чуть громче добавила, – пойдём в комнату…
Не дождавшись реакции, Вера сделала шаг в сторону коридора, затем, видя, что Рита осталась сидеть, потрепала её за плечо.
– Пойдём-пойдём, – повторила она и вышла из кухни.
4.
Рита натянула брюки, не став искать трусики, брошенные где-то в другом месте, и майку, и пошла вслед за Верой. Когда она вошла в комнату, Вера сидела, забравшись с ногами на диван, и раскуривала сигарету. Вера не смотрела на Риту, но чувствовала, что та уже тут. Под Ритой скрипнуло кресло, и Вера заговорила.
– Понимаешь… мне пришлось жизнь менять несколько раз. Так уж вышло… Говорят, жизнь, как зебра, полосатая – чёрная полоса, белая… не знаю, как у кого, а у меня это видно особенно отчётливо. Сначала была белая. Это когда мама и бабушка были живы. Просторная квартира в сталинке. Балет. Большой Театр. Щелкунчик. Там тара-рам… – Вера попыталась напеть мелодию танца из балета, но быстро сбившись, продолжила:
– Да, о чём я… Щелкунчик. Сказки на ночь. Перро и Андерсен. Снежная королева и Принц с нищим. Потом погибла мама. За ней умерла бабушка. И кончились мои сказки. Принцы остались в прошлом. А в настоящем… нищета и куртизанки. Без блеска, конечно. Отец такое творил… Мне было двенадцать, когда один козёл меня изнасиловал… – Вера сделала паузу, то ли чтобы передохнуть, то ли чтобы затянуться поглубже.
– Вот уж чернота. Даже чернуха… не приведи господи. Но, знаешь, человек ко всему привыкает. Привыкла и я… Когда отец умер, я решила изменить жизнь. Свой гадюшник в краснокаменной сталинке поменяла на квартирку в панельной хрущёвке. Небольшая, но чистая и светлая… Да ты там была сегодня… За обмен квартиры в доплату получила кое-какие бабки. У меня была хата, хоть и загаженная, но в престижном районе. И метров было вдвое больше… Сначала я проедала эти деньги и думала, куда идти учиться. Наивная. Деньги кончились быстро. И тогда… Тогда все кинулись работать интердевочками. Слово-то смешное… Среди нас такие девочки были, умора… Была одна Жеоржина. Ты слышала такое имя? Эта Жеоржина… работник невидимого фронта… прошла и огонь, и воду, и трубы… ещё в годы второй мировой. Клянусь. Впрочем, она была скорее нашей наставницей. Мастер, так сказать, производственного обучения. – Вера опять затянулась и задумалась…
– Я мечтала денег много иметь и мужа иностранного заполучить, – снова заговорила Вера, уставившись куда-то в угол, словно забыв о Рите. – Для этих целей эта работа была самое то. А по сравнению с теми ублюдками, с которыми меня жизнь сводила в квартире папаши… мои клиенты были настоящими кавалерами. Правда, старые, в основном. Но старость, не порок. Так ведь?
Вера спросила скорее саму себя, ухмыльнулась, поправила выпавшую прядь, сунув её за ухо, и продолжила.
– Потом увидела Жанку у Седого. Жалко её стало… я вообще мужиков ещё с самого детства терпеть ненавижу… а тут совсем ребёнок. Думала ей лет двенадцать… и сидит почти голая, в грязном кресле этого дешёвого сутенёра… босые детские ножки на заплеванном коврике… тьфу! Вспомнила себя в этом возрасте… Да уж… Так вот. Отдала я Седому какие-то бабки, не помню уже сколько… и забрала Жанку к себе. Ей, правда, не двенадцать, а семнадцать было. Но всё равно… Провинциалка. Всего боялась. Я кинула её в ванную. Короче, накормила, обогрела… А потом ты знаешь. Попался Дитер, ну и…
– Да, Дитер… – проговорила Рита, воспользовавшись Верочкиным замешательством, – он такой… извращенец, психопат… бьёт Жанку…
– Что ты говоришь? Какой ужас… кто бы мог подумать, – Вера говорила спокойно, потягивая сигарету, совершенно не обеспокоившись Жанкиным положением. – А выглядел таким респектабельным и тихим. Что же она не бросит его?
– А ты сама её спроси… лично я не знаю.
– Да, брось, Рита… ты же умная женщина… Жанка выросла в строгости. Ей надо, чтобы её били. НАДО! – Вера сказала последнее слово нарочито громко, желая подчеркнуть свою уверенность в том, что Жанку надо бить.
– Я ещё тогда, когда она у меня жила, поняла… если с ней ласково, она начинает выпендриваться. А дашь по заднице, и послушная, и благодарная. Ей нравится роль бедной девочки. Чтобы ни о чём не думать, ни о чём не заботиться, ни за что не отвечать. Кто-то же должен решать проблемы. Лишь бы её не трогали. Да и наказания воспринимает, как должное. Сначала её мамаша турсулчила, как сидорову козу, и воспитывала по-спартански. Думаешь, сладко ей у матери жилось? От добра добра не ищут. Сбежала в Москву разгонять тоску. Просто с матерью там тоже было не всё сладко… Подробностей не знаю, она не рассказывала… Жанка не больно разговорчивая… – Вера усмехнулась и глянула на Риту.
– Да, уж… ничего не скажу, – поддержала та, – мне она тоже почти ничего не говорила. Что-то я сама догадывалась, а что-то Жанка по пьяни выдавливала из себя, да и то, только про художества Дитера, а про мать никогда ничего не рассказывала… ты права…
– Вот именно… мать била Жанку. Страшно била. У неё на спине рубцы были. Неужели ты не видела? Да что спина. В глазах у Жанки вечный животный страх.
Рита смотрела на Веру и думала не о Жанке, а о Вере. Или как там её… Веронике. Она казалась ей не просто умной, а мудрой. Проницательной, видящей насквозь. Вот что значит, школа жизни. Это Рита прожила как у Христа за пазухой. Родители пальцем никогда не тронули. Сексом только с любимым мужем занималась. Пусть импотент, ну и что? Но ведь никто её не насиловал. Как же это мерзко должно быть! Бедная Вера… Вероника…
– Да, так вот… – Вера посмотрела на Риту и сухо продолжила, будто перед ней была не полуголая подруга, а аудитория слушателей курса «основы психоанализа». – Так что с Дитером Жанке повезло… Я не смеюсь… правда. Попадись ей другой мужик, неизвестно, чем бы закончилось. Сбежала бы давно. А с этим живёт. Жанке нужен мужчина, который её будет бить и воспитывать. Она бы ушла от другого, попадись ей добренький, и нашла бы себе такого вот как Дитер. Но разница в том, что другой бы бил, издевался, но неизвестно – кормил бы. А вот Дитер её бьёт, но содержит. И содержит неплохо. Поэтому я и говорю, что повезло…
– Вер, а ты психолог, – тихо произнесла Рита.
– Станешь тут психологом… – засмеялась Вера, – когда вокруг тебя столько народу крутится. А тебе каждого понять надо. Чтобы выжить…
Вера замолчала, повернувшись к окну, в чёрный квадрат которого в комнату заглядывала луна.
– Вер, а ты… как ты? Что с тобой было дальше? Когда Жанна уехала… – спросила Рита.
– Я? Ах, да…– спохватилась Вера, – а я получила с Дитера неплохую сумму. Откупной за Жанку, за её целку… а что ты думаешь, должна же я была получить компенсацию за потерянную любовницу и подругу? Да и за потерянный шанс выйти замуж за иностранца? – Вера говорила вызывающе громко, понимая, что тема неприятная, но ей нужно было поставить все точки над «и». Она не хотела что-то скрывать. Нужно было высказаться. И ей было безразлично, что подумает Рита. Впрочем, Вера интуитивно чувствовала, что Рита её понимает.
